Место которого нет
Мы снова были в своем любимом баре: я и он - горе-сновидец и его ближайшее начальство в сером костюме. Напротив, за одним с нами столиком, сидел парень, как раз закончивший свой рассказ, очень трагичный, надо сказать, рассказ о том, как он порвал с девушкой. Нелепая вышла случайность: из-за своей любви к жеванию зубочисток и несдержанного нрава он умудрился случайно выколоть ей глаз. Теперь выплачивает компенсацию и очень, очень сильно желает, чтобы в прошлом все произошло иначе...
- Помочь ему, что ли... - задумчиво произносит шеф, - уж очень мордашка у него симпатичная: я бы не отказался видеть ее у себя.
Снова играет на публику - я-то знаю, что решение он принял давно.
- Симпатичная...еще какая...сама бы от такой не отказалась, - я с удовольствием потрепала клиента по щеке.
- Вот и берись, раз такое дело.
...
(Продолжить)
Вдали показалось море, металлически-синее, спокойное и бескрайнее - только в паре сотен метров от берега вид на белесый горизонт перекрывает иссиня-черный силуэт острова. Стоило мне приблизиться - и он наваждением растворился в воздухе, море вспенилось белыми клубами облаков, небо заволокло дымкой, а воздух зазвенел тонким девичьим голосом:
- Куда ты идешь?
На пути выросла граница: между плотным веществом моего сюжетного сновидения и пространством, не имеющим четкого оформления, да и вообще никакого оформления не имеющим - оно постоянно меняло формы, и в то же время не имело ни одной.
- Кто ты?
- Я - единственное реальное существо в твоих снах, Наташа, - произнесло пространство и разразилось звонким, как колокольчик, смехом.
- Впусти меня.
Я больше играла на отсутствующую публику, чем действительно просила. Чтобы пройти через барьер, поставленный подсознанием, не нужно ничье разрешение - это борьба с самим собой, а не с кем-либо извне.
Как и всякий барьер, этот преодолевался с трудом. Я знала, что впереди нет ничего и что идти прямо просто некуда, как некуда идти персонажу картины, на тропинку перед которым неаккуратный художник пролил растворитель. Фишка в том, чтобы, зная все это, продолжать двигаться вперед, сквозь и далее, в неизвестность.
На несколько мгновений я повисла в молочной пустоте, похожей на чистый лист бумаги.
Интересно, из этого вот и состоят сновидения? Если нет, то из чего тогда?
...
Парень еще раз нервно затянулся и спросил:
- Так я правильно понял: ты - существо из другого мира, а все, что вокруг, - он резким взмахом обвел рукой бардак в своей комнате и вид на шумный проспект из окна, - и я в том числе - всего-лишь твой сон?
- Ну да, примерно так.
Я болтала ногами, оседлав стул и положив голову на металлическую спинку, и наблюдала, как парень мерит комнату широкими шагами. Комната была маленькая - особо не развернуться, поэтому очень скоро ему надоело и он присел рядом со мной, подперев рукой щеку.
- И тебе надо уснуть в твоем сне, чтобы попасть на уровень глубже, прямо здесь, в моей комнате?
- Угу, - я улыбнулась, - Причем как можно скорее.
Парень схватился за голову и со страдальческим видом уставился в монитор компьютера.
- Ну хочешь, я тебе бутерброды принесу? И кофе сделаю? - примиряюще спросила я.
- Кофе закончился... - рассеянно произнес он. Потом махнул рукой. - Ладно, если хочешь спать, ложись. Прямо сейчас.
Больше не тратя время на разговоры, я забралась на старую узкую тахту, свернулась в ворохе одеял и рубашек и вскоре заснула.
...
Что бы там ни говорили, а сны "в матрешке" качественно отличаются друг от друга. Другое дело, что дальше второго слоя я не совалась, потому за те, что следуют за ним, ручаться не могу. Даже не знаю, существуют ли они. Да и сложно это пока - сунуться дальше: поди усни, когда вокруг такое творится.
Я оказалась в деревне, выстроенной подсознанием давным-давно, на основе реально существующей деревушки в Красноярском крае. Обычно довольно оживленная, сегодня она представляла собой довольно тревожное зрелище: на улице не было ни единого живого существа: ни людей, ни животных, ни птиц. Насекомых - так и подавно. Вот и первое отличие сна слоя второго от первого - отсутствие массовки. Почему месту больше не нужно изображать из себя реальность - вопрос на миллион.
Я спустилась с холма по гравийной дороге и остановилась на перекрестке. Мне вдруг пришла в голову мысль проверить на практике: а можно ли нырнуть глубже? И я слегла "всплыла" к поверхности сновидения, ощутила свое тело, лежащее под одеялом в городе Хабаровске, а затем ухнула обратно, в сон, с намерением провалиться глубже обычного. И, возможно, у меня получилось, потому что сомкнувшаяся вокруг местность лишь отдаленно напоминала ту, что я покинула пару секунд назад.
Казалось, какой-то любитель черно-белых тонов убавил в мире яркость, до минимума. И скрутил звук, опять же, полностью. Да...еще и ветер выключил, вместе со всей остальной "неживой" жизнью, оставив мне на любование остовы деревянных домов, голые стволы черных деревьев, неподвижную траву и негреющее солнце.
Что-то вокруг изменилось не только внешне - место стало ощущаться как-то более...зыбко. Я провела рукой, растопырив пальцы, над головой, так, словно хотела погладить небо. И небо "погладилось": серый купол с белыми барашками облаков прочертили пять волнистых темно-серых полос, похожих на полустертые вихревые следы самолетов. Они напомнили мне сеть повелителя Морморы и я продолжила рисовать пальцами, сравнивая сеть в Гажине с хаосом в небе над головой, который все увеличивался в количестве.
Едва я успела вычертить последнюю линию на горизонте, как мое художество исчезло с обиженным хлопком лопнувшего воздушного шарика, а меня будто крюком подцепило за грудную клетку (которой, конечно же, у меня не наблюдалось) и выволокло в мир цветной, до ужаса шумный, но родной, почти реальный - как раз к приезду очередной группы перехвата.
Неподалеку, оглушая и поднимая вихри рыжей пыли, приземлился вертолет, из которого, как грибы из лукошка, вывалились мужчины с оружием, в камуфляже и касках. "Кажется, такие я видела только у американцев" - пронеслось в голове в ту секунду, которой хватило на выметание мусора из своего сна, как говорится, "одной левой". Между прочим, действительно левой и, действительно, одной.
Я забралась в уже пустующую кабину вертолета, мысленно поблагодарила развоплотившегося пилота, который так и не заглушил двигатель, добавила оборотов, потянув вверх рычаг слева, и рванула в небо, где меня уже было собрался приветствовать небольшой черный истребитель, в развороте пронессшийся совсем рядом и так удачно повернувшийся ко мне хвостом.
Решив не заморачиваться поиском вооружения и способов им воспользоваться, я сосредоточилась на подвижных лепестках сопла на хвосте противника, а после - зачарованно наблюдала за тем, как там, внутри, разгорается желтое пламя. Оно все светлело, а затем ослепительно вспыхнуло белым.
Пространство по-человечески застонало и будто разорвалось: далеко внизу, на земле, появилось черное пятно, постепенно увеличивающееся в размере...казалось, кто-то выдернул пробку из сливного отверстия в ванной, и теперь дома, зелень и улицы, перемешиваясь в радужный кисель, утекали в бездонную пропасть. Ту да же отправились обломки недавнего истребителя. Туда же начало засасывать и меня.
...
Бездна, разверзшаяся в деревушке под Красноярском, уместилась бы и на острие иглы. А точнее - на острие зубочистки. Она разрушила связи, размягчила дерево, и то, что когда-то могло причинить вред, прикоснувшись к веку, распалось на множество мягких волокон.
Впрочем...девушка с ним все равно рассталась.
